К. Бёрк: теория символического действия
Из американских теорий действия и деятельности к социокультурному подходу ближе всего стоит теория "символического действия " К. Бёрка.[1] Объяснение своей концепции символического действия Бёрк начинает с различения между "действием " и "чистым движением ". "Действие " в его трактовке является всегда некоего рода поведением в противоположность экстрасимволическим и несимволическим действиям природы. Поэтому действие в понимании Бёрка всегда является символическим действием: "Не может быть никакого действия без движения - даже "символическое действие " чистого мышления требует соответствующих действий мозга. Но может быть движение без действия. (Например, движения морских приливов, солнечного света, или рост и разложение.) "[2] Символическое действие Бёрк рассматривает как действие "драматизированное "[3] и описывает его в терминах своей "драматической пентагмы ": "Драматизм концентрируется на наблюдениях этого сорта: там, где есть акт, там должен быть актор. Подобным образом, там должна быть сцена, на которой актор действует. Чтобы действовать на этой сцене, актор должен использовать некоторые средства. И все это может быть названо актом в полном смысле этого слова, только если оно включает цель (то есть, если актор оступается и падает, то такое движение со стороны актора есть не акт, а инцидент). Эти пять терминов (акт, сцена, деятель, средства действия, цель) составляют драматическую пентагму. Необходимо показать, каким образом функции, которые они определяют, оказывают влияние на мотивацию действия ".[4] Целью Бёрка было указать комплекс элементов, которые существуют в динамическом напряжении или диалектическом противоречии. Исходя из этого взгляда, действие часто, если не всегда, открыто для дальнейшей интепретации, потому что всегда сущетсвуют неопределенности, которые возникают, когда берутся в расчет диалектически взаимодейтсвующие элементы. В действительности, "вместо того, чтобы видеть нашу задачу в том, чтобы ликвидировать неопределенность просто посредством обнаружения того факта, что это неопределенность, мы видим нашу задачу в том, чтобы изучать и обнаруживать источники неопределенности ".[5] Теоретические рамки, предложенные Бёрком, делают возможным рассматрение широкого круга действий в сопровождении широкого круга мотиваций. Различные элемнты или комбинации элементов в его "пентагме " являются силами, которые формируют действие и мотивы, связанные с ним. Бёрк писал: "Используя термин "сцена " в смысле окружения или фона, а термин "акт " в смысле действия, можно сказать, что "сцена содержит акт ". А используя термин "агенты " в смысле деятелей можно сказать, что "сцена содержит агентов ". Принципом драмы является то, что природа актов и агентов должна соответствовать природе сцены... Или, если хотите, сцена, содержит действие двусмысленно (касательно норм действия) - и в ходе развития игры эта двусмысленность превращается в соответствующую артикуляцию. Отношение должно быть следующее: сцена относится к акту также, как имплицитное относится к эсплицитному "[6]
Наряду с предложением основных теоретических рамок для понимания действия и его отношений с окружающей деятельностью или сценой, драматический анализ Бёрка обеспечивает полезные организационные рамки для социокультурного исследования в связи с понятиями "посредничества ", "медитативных средств " и "промежуточного действия ". Понятия действия и посредничества являются неразрывно взаимосвязанными, так что различение их является в каком-то смысле искусственным - это аналитическое различение, не существующее во внешней реальности. Неразрывная связь между действием и посредничеством (в терминологии Бёрка инструментальностью (agency) отражена в работах Бёрка, где понятие символа упоминается в самом определении действия.[7]
Посредничество является активным процессом. Хотя культурные орудия или артифакты, включенные в посредничество, определенно играют существенную роль в формировании действия, они не детерминируют, не обуславливают действие некоторым статическим, механистическим способом. В действительности, сами по себе такие культурные орудия являются бессильными чтолибо сделать. Они могут оказывать воздействие только тогда, когда их используют индивиды. Изучение посредничества и медитативного действия не сосредотачивается единственно только на культурных орудиях. Даже наиболее изощренный анализ этих орудий не может сам по себе сообщить нам, как они берутся и используются индивидами для осуществления действия. Вместо этого, посредничество лучше всего выражает мысль о процессе, включающем потенциальные культурные орудия для формирования действия, с одной стороны, и уникальное использование этих орудий, с другой.
Те аспекты действия, которые являются "повторяющимися и воспроизводимыми ", связаны с медитативными средствами (в этом случае с условностями, призванными осуществлять действие, в то время как "неповторяющиеся " моменты содействуют уникальному присвоению этих медитативных средств. Чтобы сосредоточиться эксклюзивно на первом, нужно было бы нарушить основные принципы анализа Бёрком человеческого действия и мотивов, рссматривая изолированно один элемент пентагмы инструментальность. Чтобы сосредоточиться эклюзивно на уникальных, неповторяющихся аспектах (актах, по Бёрку), с другой стороны, нужно было бы игнорировать силу культурных орудий в формировании действия. Кроме того, в добавок к инструментальности и акту, необходимо рассматривать содействия других элементов пентагмы.
Мы очень кратко изложили основные положения теории символического действия К. Бёрка, поскольку непосредственного отношения к этнопсихологии они не имеют (или пока не имеют), однако на них опирается часть культурных психологов, почему и следует иметь о них некоторое представление.
- Теории действия и теории деятельности -
[1] Burke, K. Language as symbolic action: Essays on life, literature, and method. Berkeley: University of California Press, 1966.
[2] Ibid., 5354
[3] Burke, K. A grammar of motives. Berkeley: University of California Press, 1969.
[4] Ibid., p. 445
[5] Ibid., p. xix.
[6] Ibid., p. 7.
[7] Ibid., p. 275.
Поделиться
